Индивидуальная акция Алексея Михеева
Коломна, 9 июня 2016 года

Стартую в 16:00 от остановки «Площадь Двух революций». Вообще-то по правилам местом старта должна была бы стать «Станция Коломна», но прихожу к выводу, что «поисковую» акцию (в отличие от чисто концептуальной) все-таки необязательно начинать из какой-то обязательно фиксированной точки. Своеволие, конечно, произвол, – но просто лень ехать туда, чтобы потом возвращаться обратно.

Перед стартом делаю первое фото: рядом с остановкой располагается некий зловещий двухколесный ZOOM.

В 15:59 приходит 9-й, который по расписанию уезжает ровно в 16:00. Ну вот и хорошо, как раз к станции и приеду.

Впрочем, в 16:07 выхожу на остановке «Музей Боевой славы», чтобы сделать фото стоящих на площади памятников. Один из них – это памятнику танку.

Второй – памятник красному карандашу.

Это, конечно, отчасти кощунственно – в том смысле, что ужасны не сами памятники, а выбранные автором ракурсы. Но искусство, как известно, требует.

В 16:16 сажусь на 10-й и продолжаю путь до станции. Выхожу на конечной в 16:20 и сразу возвращаюсь почти на полную остановку назад, чтобы сделать фото вывески одного из кафе.

В этот же день вечером, после публикации фотографии в Фейсбуке – с подписью «Заходите, девочки», – комментаторы возражают мне, что девочки уже внутри.

В 16:30 возвращаюсь на конечную. Можно, конечно, считать, что именно в этот момент я стартую – если бы не тот факт, что я уже успел сделать за предыдущие полчаса четыре «затактовых» фото, – и было бы жалко их не включить. Они какие-то не то чтобы строго ужасные, но сама категория «ужасного» представляется мне нестрогой, размытой. Скорее их можно трактовать как слегка абсурдные, парадоксальные, неожиданные; еще говорят – с безуминкой.

Моросит дождь. 5-й должен уйти по расписанию в 16:37. Приходит он на пять минут раньше, в 16:32. Пока пассажиры рассаживаются, кондукторша выходит покурить.

Сзади звучит рингтон телефона. Девушка говорит: «Да у меня есть уже. Ага, давай. Я домой еду».

В 16:39 выхожу на остановке «Мемориальный парк», чтобы сделать два архитектурных фото на улице Льва Толстого. Первое из них называется «Круги и полукружья».

Второе – «Толстой-индастриал».

В 16:57 уезжаю с остановки «Мемориальный парк» на следующем 5-м. Впервые за все эти акционные дни в вагоне не оказывается свободных мест. Стою. Когда проезжаем мимо остановки «Музей Боевой славы», вижу, как двое мужчин по очереди фотографируют друг друга на фоне танка. Только в отличие от меня они снимают не уезжающий танк, а наезжающий.

«Когда Лена-то выходит?» – «Четырнадцатого». Меня всегда умиляло употребление глагола «выходить» в этом разговорно-канцеляритном значении. «Выхожу один я на работу».

«Через пять минут я у тебя. Что взять – водички сладкой? Или минералки? Всё, уже еду».

В этот промежуток времени пространство вагона заполнено двумя типами разговоров. Люди едут с работы, и, соответственно, разговоры по телефону – это информационные сообщения членам семьи о скором прибытии, а разговоры между пассажирами – продолжение незавершенных бесед расстающихся до завтра коллег.

Выхожу в 17:09 на остановке «Улица Зеленая» и делаю фото углового дома с двумя взаимодополняющими типами вывесок.

То есть если лечение не приводит к успеху, то памятник можно заказать практически тут же.

В 17:19 сажусь в 3-й и довольно продолжительное время слушаю обрывки разговора девушки сзади по телефону со своей мамой. «Я в трамвае… Она меня даже не дослушала… Я не знала, что можно презентацию сделать, и вот так, без презентации… Затупила, короче… Мам, а ты поздравила Веру?… Не очень как-то… Легче застрелиться… У меня 60 баллов будет для зачета…Приехать бы просто… Я просто не думала, что я так надолго… Ну и хрен с ним…». Похоже, студентка сдает сессию.

Голос в салоне объявляет об «увеличении гибелей детей на пожарах» и призывает: «Не оставляйте детишек!» Объявление ужасное и по содержанию, и по форме – особенно умилительная форма «детишек». Дмитрий, возможно, зафиксировал бы этот факт под очередным номером, но в моем понимании объекты поиска должны иметь визуальную составляющую.

В 17:35 выхожу на остановке «Мосэнерго» и делаю «двойное» фото: смотрящие друг на друга заколоченными витринами бывшие торговые точки. На одной из них сохранилась вывеска, а на другой нет и ее.

И даже слова «Аренда» нет: видимо, совсем беспонтовое место.

Впрочем, большой Торговый центр на заднем плане разнообразными вывесками пестрит; может быть, как раз он и вытеснил мелких конкурентов?

В 17:42 уезжаю на 4-м. На остановке «Голутвин» – там, где я стартовал вчера на акции «Встреча» – трамвай стоит дольше, чем обычно, – так же, как накануне стоял 3-й. Наверное, здесь принято дожидаться пассажиров прибывающих электричек.

Вопреки ожиданиям, на всей улице Октябрьской революции не попадается ничего особо «ужасного». Выхожу только на улице Дзержинского (в 18:01), чтобы сделать фото очередного памятника. Памятник оказывается вовсе не Дзержинскому, а некоему академику Макееву. Надпись на постаменте содержит информацию о заслугах и регалиях академика.

Однако остается непонятным, что же конкретно сделал этот выдающийся человек. Фото делаю, подойдя к постаменту предельно близко.

В 18:06 сажусь в очередной 5-й. Слышу обрывки разговоров сидящей передо мной пары. «За сметаной зайдем… Сыра кусочек… В угловом у себя…» Вновь проезжаю мимо кирпичной двухэтажки, в которой можно получить – параллельно или последовательно – как медицинские, так и ритуальные услуги. Интересующаяся молочными продуктами пара выходит у торгового центра «Гелиос».

Проезжаю мимо здания с вывеской «Государственный социально-гуманитарный университет». Лозунг, вывешенный на фасаде, меня потрясает, и в 18:13 я выхожу на следующей остановке («Улица Калинина»), чтобы вернуться на остановку назад. Накрапывает мелкий дождь, и прежде, чем фотографировать, встаю под навес над лестницей у входа.

Выше под навесом стоит десяток девушек, беседующих друг с другом. Рядом со мной девушка разговаривает по телефону. Две смеющихся девушки выбегают из входа и спускаются по лестнице мимо меня. Чувствую себя одним из персонажей советского фильма «Парад планет», где герои среди прочего попадали в населенный одними женщинами город. Или польского фантастического фильма «Сексмиссия» (в российском прокате – «Новые амазонки»), где два поляка попадали в населенное одними женщинами будущее. В Москве аналогичные ощущения я испытал пару лет назад, попав по делам в Пединститут на Пироговке. Ощущения эти, конечно, непривычные, но все-таки под категорию ужасных они не подходят.

Тем временем из здания выходит первый встреченный мной в этом фрагменте пространства мужчина, который, пугливо озираясь, идет к ведущим на улицу воротам. А я делаю фото поразившего меня праздничного лозунга.

Пытаюсь постичь всю глубину этих небанальных поэтических слов. В каком замечательном порядке они следуют друг за другом, какую глубокую мысль выражают! Что ни говори, а классика есть классика! Дважды два четыре, как сказал А. Эйнштейн.

Это фото – последнее в акции. Выхожу за ворота и вижу пятерых стоящих в кружок мужчин. Они курят.

Подхожу к остановке, которая, как выясняется, метко названа «Студенческой». В 18:24 сажусь на 1-й, который должен привезти меня к Площади Двух революций. После Комсомольской он внезапно застревает на перекрестке с улицей Яна Грунта. Когда он поедет дальше, непонятно. Пассажиры освобождают вагон. Больше всего везет мне, потому что от этой точки до Арткоммуналки ближе, чем от собственно остановки.

Когда я выхожу, начинается ливень, и до резиденции добираюсь насквозь промокший. В каждом везении есть доля невезения. Как и в каждом ужасном есть доля ужасного.

Статистика

1. Длительность акции – 2 часа 20 минут.
2. Время, занятое поездками – 1 час 7 минут.
3. Время ожидания трамваев и фиксации ужасного – 1 час 13 минут.
4. Удалось проехать на трамваях пяти маршрутов – 3, 4, 5 (трижды), 9 и 10.